Official site Sveta Magnitskaya poetess, Kristina Magnitskaya artist designer
Писатель А.С. Грин (1880, Вятская губерния – 1932, Старый Крым), 51 год
* * *
“Александр Грин”
...воспоминания исчезнувшего детства,
когда весь мир страницами един...
дыханьем странствий вновь наполнил сердце
писатель Александр Гриневский – Грин...
романтик веры, счастья и свободы,
поэт с невольной жаждой красоты
раскрыл для мира солнечные своды
своей простой и праздничной души...
корабль Грина, словно алый парус
что вновь и вновь стремится в Небеса! ...
нам творчество прекрасное осталось
посланьем сердца, верой в ЧУДЕСА...
ок.1995
* * *
А.С. Грин родился 23 августа (н. ст.) 1880 года, умер в 1932 году.
“Алая роза Александра Грина”
...о, алый цвет! люблю тебя –
ты возвещаешь сердцу Радость,
и алой гранью лепестка
благоухает в мире сладость…
летят над морем паруса,
быть может, роза лепестками
вновь дарит миру чудеса
под голубыми небесами...
и вдохновенье женских слез
в душе мелькнет неуловимо...
Ассоль с букетом алых роз
мне снилась в День рожденья Грина.
22 августа 2021
* * *
Феерия “Алые паруса” была написана А.С. Грином (1880 – 1932) в Петербурге в 1916 г.
А.С. Грин, “Алые Паруса”:
“Невольное ожидание прекрасного, блаженной судьбы”.
“Алые Паруса Петербурга”
Санкт-Петербург!
раскрой свои объятья,
встречай меня, любимый город мой...
в лучах сверкает праздничное платье,
танцует ветер в имени Ассоль...
Санкт-Петербург,
летящий парусами!
дарю тебе надежды и мечты...
встречай меня на золотом фрегате
благословенной, радостной судьбы!
6 марта 2000
Все стихи с упоминанием Ассоль в сборнике "Женщина".
Все стихи о празднике "Алые паруса" в сборнике "Петербург".
* * *
А.С. Грин, автобиография:
“…Я чувствовал себя стесненно, чужим здесь, как везде…”
“Писатель Александр Грин”
“...везде чужой” и одинокий,
но с сердцем добрым и простым,
ты был душою светлоокий,
и стал душе моей родным...
тебе я верю без усилья,
ведь ты мне счастье предсказал
и словно сказочные крылья
в далеком детстве даровал,
благословил меня на радость,
венчал надеждой путь земной...
чудесной веры Алый парус
всегда останется со мной!
17 июня 2005
* * *
Эпиграф стиха и имя Фрези Грант – из романа “Бегущая по волнам” –
роман, фэнтези Александра Грина 1928 года.
“Прощайте! – сказала Фрези.
– Не знаю, что делается со мной, но отступить уже не могу”.
С этими словами она спрыгнула и, вскрикнув,
остановилась на волне, как цветок”.
“Фрезия для Александра Грина”
...как если с именем прекрасной Фрези Грант
возможно сердцу сочетать цветок,
то назову достойный пьедестал
для женских, по волне бегущих ног, –
да, это фрезия... воздушна и легка,
благословенна Богом, словно ветер,
когда остановилась и волна,
и Фрези Грант бежала на рассвете...
летит цветок, как аромат морской...
роман и фэнтези, что вовсе не от мира...
и на страницах вижу, как волной
смывает лепестки в ладонях Грина...
10 февраля 2014
* * *
“Алые паруса” – повесть-феерия Александра Грина (1880 – 1932) о вере в
чудо, о возвышенной мечте, о красоте женского сердца...
Из повести, описание Ассоль:
“Бессознательно, путем своеобразного вдохновения она делала на каждом шагу множество эфирнотонких открытий, невыразимых, но важных, как чистота и тепло. Иногда – и это продолжалось ряд дней – она даже перерождалась; физическое противостояние жизни проваливалось, как тишина в ударе смычка, и все, что она видела, чем жила, что было вокруг, становилось кружевом тайн в образе повседневности”.
Первые заметки, относящиеся к “Алым парусам”, Александр Грин начал делать в 1916 году. Феерия “Алые паруса” была окончена Грином в апреле 1921 года, в Петрограде, на Мойке, в Доме искусств (Грину 40 лет).
“Грин. Ассоль. Петербург”
…казался покинутым местом
город, что прежде был близок
дыханием жизни под сердцем,
божественно-творческим ликом…
родной и пронзительно гордый,
всем чувствам поэта открытый, –
казался покинутым город,
осколками сердца разбитый…
сквозь ветер холодного моря
трагично на праздничном Невском,
иллюзии музыки вторя,
скрипач расставался с оркестром…
14 декабря 2015
* * *
Стих на 100-летие рассказа Александра Грина "Земля и вода", Петроград, 1914 год.
"Невская трещина"
...исчезли улицы – всей красотой старинной
во прахе вечности навек погребены...
где прежде город был чудесный, дивный,
там уцелели в памяти стихи...
и “Невской трещиной” предчувствие пророка,
мрак преисподней воплотив в рассказ,
звучит для нас неистово, жестоко,
на покаяние призвав в последний раз...
...сто лет назад страницами листая
запечатленный вдохновеньем мир,
к моей душе сквозь время обращаясь,
из Петрограда Александр Грин...
23 марта 2014. Петербург
О рассказе А.С. Грина "Земля и вода" (гибель Петербурга) я пишу в сборнике
"Стихи о Петербурге", Часть 6 ("Невская трещина").
_________________________________________________________________
Труд-рассказ на основе многих источников о жизни писателя и о том, как "Алые паруса" отразились солнечным светом в моей жизни.
Содержание:
1. Вступительное слово. 2. Жизнь писателя (составила, используя полное собрание сочинений писателя). 3. Феодосия, Старый Крым и писатель Грин. С благодарностью любящим (первой и второй) жёнам Грина – Вере и Нине. 4. "Блистающий мир" Грина. 5. Приближение к Истине, преподобный Авва Дорофей и А. Грин. 6. "...страна, где восходит солнце". 7. "Ассоль ...Она была ...живое стихотворение". 8. Фрезия для Александра Грина. 9. О названии сборника моих стихов "Алый Парус – св. Иоанн Кронштадтский". 10. "Алые паруса" – Праздник Петербурга.
1. Вступительное слово
Александр Степанович Грин (11 августа 1880 – 1932, ст. ст.).
Личность писателя не просто очень интересная, но исключительная. Писатель оставил в своих рассказах, при жизни изданных в СССР, во времена богоборческие (!), светлую весть о Вечной Истине любви, о искренности сердца и о красоте души, устремленной к Свету, Радости, Счастью.
Тяжелая, многотрудная жизнь Грина, умершего в 52 года, завершилась “светлой реализацией” творчества писателя, что по сути является смыслом творческой жизни талантливого, одаренного человека. Грин подарил людям произведение необычайной светлой силы и притягательности – феерию "Алые паруса", произведение с духовной мудростью и житейской философией, сказочным звучанием и одновременно с удивительной Реальностью душевных светлых чувств.
Личный опыт жизни Грина, в которой было много физических и душевных страданий, духовный опыт писателя – в стремлении души к свету, радости, созиданию, красоте, – отражены в произведениях.
В рассказах Грина восхищает и трогает до слез искренность переживаний героев, часто вызывает восторг глубина описания душевных чувств...
Произведение "Алые паруса", именуемое самим писателем "живой мечтой" и "романтической феерией", – это уникальный литературный плод стремления сердца Александра Грина к Свету, Любви, Красоте, Счастью. На фоне трагичных опытов жизни, страданий и разочарований родился творческий дух влечения души к покою, "мирному духу", духовный поиск истинного смысла жизни.
И если в 14 лет юный Грин писал стихи "о безнадежности, беспросветности, разбитых мечтах и одиночестве" ("Автобиографическая повесть"), то в зрелом возрасте, обретя в скорбях и лишениях ДУХОВНОЕ становление души, писатель РАДУЕТ весь мир светлыми, добрыми произведениями о Надежде, Мечте, Любви.
Обретенный Александром Грином опыт души, устремленной к Свету, отразился прежде всего в "Алых Парусах".
"Мой жизненный путь был усыпан не розами, а гвоздями" – писал Александр Грин.
Замечательно, достойно восхищения именно то, что страницы феерии "Алые паруса" подобны прекрасным лепесткам РОЗ, – столько красоты, любви, нежности, вдохновения, душевной щедрости писателя осталось запечатлено в уникальном произведении!
В тяжелых обстоятельствах жизни, в физическом труде, часто в голоде и в болезни, Александр Грин не просто выжил и выстоял, но приобрел и сохранил бесценное богатство – доброе сердце! Писатель обретает опыт духовного прозрения смысла жизни – в преображении, просветлении своей души, в стремлении жить Любовью, Радостью, Светом, Состраданием...
Истинно, Александр Грин научился "делать так называемые чудеса своими руками” (“Алые паруса”)! – он оставил людям произведения, свидетельствующие о Светлой Силе Любви. Сияние души писателя, светлое вдохновение, любовь, искренность... – отразились в творчестве щедрыми дарами.
* * *
"Грин"
...воспоминания исчезнувшего детства,
когда весь мир страницами един...
дыханьем странствий
вновь наполнил сердце
писатель Александр Гриневский – Грин...
романтик веры, красоты, свободы
и благовестник искренней души,
поэт небес во глубине природы,
мужское сердце с жаждою любви...
корабль Грина, словно алый парус
навечно устремленный в Небеса! ...
нам творчество прекрасное осталось
посланьем сердца, верой в ЧУДЕСА!
ок.1995
* * *
...церковный колокол во глубине души
распространяет дивное желанье –
измерить сердце красотой любви
и о любви оставить всем посланье...
быть может, свет прольется с высоты
и мне подарит сердце золотое,
где уцелели детские мечты
и паруса, что пригласили в море...
9 сентября 2009
2. Жизнь писателя
"Я чувствовал себя стесненно, чужим здесь, как везде…"
А.С. Грин
Писатель Александр Степанович Гриневский (Грин – литературный псевдоним) родился 23 августа (н. ст.) 1880 года в уездном городке Вятской губернии. В 1930 году 50-летний Грин за два года до смерти рассказывает о своей жизни в “Автобиографической повести”, фрагментами которой я воспользуюсь, (заключая дополнительные сведения и пояснения в круглые скобки, иногда выделяя шрифтом).
"Я начал мечтать о жизни приключений с восьми лет. … Я читал бессистемно, безудержно, запоем. … По истории, закону Божию и географии у меня были отметки 5, 5-, 5+, но по предметам, требующим не памяти и воображения, но логики и сообразительности, – двойки и единицы. … Дома меня ставили в угол, иногда били. … Моя мать скончалась от чахотки 37 лет; мне было тогда 13 лет. Отец женился вторично на вдове псаломщика. ... Отец сильно и часто пил. … У меня почти не было приятелей. … Охоту я страстно любил. Я хаживал с ружьем далеко, на озера и в лес, и часто ночевал в лесу у костра. В охоте мне нравился элемент игры, случайности. … Мне разрешено было курить с 14 лет. … Время от времени мне удавалось зарабатывать немного денег. С 12 лет я пристрастился к переплетному мастерству, … подрабатывал перепиской ролей для театральной труппы. …
Иногда я писал стихи; никогда не получал ответа от редакции. Стихи были о безнадежности, беспросветности, разбитых мечтах и одиночестве. …
Я начал недурно рисовать с семи лет, и мои отметки по рисованию всегда были 4 и 5; … два раза я сделал акварелью цветы, второй рисунок – водяную лилию – я увез с собой в Одессу. … В городском училище я учился посредственно, был на плохом счету, как озорник. … Учитель любил меня.
В июне 1896 года (Грину 16 лет) отец дал мне 25 рублей на дорогу...
...Должен сказать, что перед отправлением из Вятки в Одессу снился мне три ночи подряд странный сон. Я стоял в крытом правом проходе морского парохода. Ко мне подошел высокий старик с седой бородой, в белом тюрбане и азиатском костюме, стянутом широким дорогим поясом. …Старик посмотрел на меня огненными глазами, говоря: “Когда пароход придет в порт, ты увидишь все дни 16-ти будущих лет твоей жизни”. С этим он дал мне мешок золотых монет, и я очутился у входа в темную гору, где открылась дверь. Едва я ступил за дверь, как начало мелькать бесконечное количество комнат или каких-то помещений, через которые меня проносило с быстротой вихря. Я видел множество сцен, лиц, но ничего не запомнил, лишь узнал, что это сцены будущих шестнадцати лет. Я вышел через последнюю дверь, и сон кончился.
(Приехав в Одессу, Грин останавливается в Афонском подворье). … Как наступили сумерки, я сошел по знаменитой “Дюковской лестнице” в порт, в легкие сумерки, обвеянные ароматом моря… Я волновался и трепетал, словно шел признаваться в любви. Я дышал очарованием моря, полного чудес на каждом шагу, но все окружающее подавляло меня силой грандиозной живописной законченности; В НЕЙ ЧУВСТВОВАЛ Я СЕБЯ НЕНУЖНЫМ – ЧУЖИМ. ...
(Грин познал голод; от малокровия и плохого питания на его ногах появились язвы).
В конце августа мне, наконец, повезло. (Грин становится учеником на пароходе “Платон”). Переход к Севастополю в открытом, без берегов, море, при сильном волнении, вид стай дельфинов, несущихся быстрей парохода, … все действовало упоительно. … Нечто настоящее начало совершаться вокруг; все начало отвечать своему назначению: плыть. …
Весь береговой пейзаж Кавказа и Крыма дал мне сильнейшее впечатление по рассыпанным блистательным созвездиям – огни Ялты запомнились больше всего. Огни порта сливались с огнями невидимого города. … Пролетел запах цветов, теплые порывы ветра; слышались далеко голоса и смех. Я без разрешения ушел в город, но проходил недолго – боялся брани. … Я ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ СТЕСНЕННО, ЧУЖИМ ЗДЕСЬ, КАК ВЕЗДЕ...
(Грину нечем заплатить за обучение, но он уговаривает старшего помощника капитана парохода взять его на второй рейс).
… Я очень жалел, что перед первым отплытием продал одному матросу свое байковое одеяло только для того, чтобы купить одну из прекрасных фарфоровых китайских чашек. … Надо мной смеялись: “Ну, зачем тебе чашка?” Но я не мог объяснить им то, что плохо понимал в себе сам: жажду красивых вещей.
(В городской одесской больнице – “ужасной больнице” – Грин залечивает язвы ног) … по выходе из больницы мне ничего другого не оставалось, как влачить голодное существование. (Грин ютится в ночлежном доме. С радостью он соглашается за крохотное жалование поступить матросом и поваром на судно “Святой Николай”).
… Хозяева помыкали мной, как собакой. … Я почти не спал. (В Херсоне Грин отказывается “служить такую собачью службу” и садится без билета на пароход, идущий в Одессу. ... Здесь он начинает работать маркировщиком в складах).
… Я обнаружил пропажу моей драгоценности – китайской чашки. … Весной мне удалось совершить рейс в Александрию матросом, но на обратном пути меня сняли с работы, и я окончил путь пассажиром. … Потом работал на погрузке угля; часто, не имея пристанища, ночевал в порту. … Всё было продано мной – даже …краски, которыми хотел я рисовать на берегах Ганга цветы джунглей. … Меня потянуло домой.
…(Вятка. В течение года, до июля 1898 года Грин служит писцом в местной канцелярии, потом банщиком...)
…Но не было в жизни мне ни места, ни занятия. И я решил искать счастья на стороне – подальше от унылой, чопорной Вятки с ее догматом: “быть, как все”. … Я отправился в Баку. Мои усилия восстановить подробности этого года в Баку сходны с усилиями припомнить ускользающий сон. … Пока было тепло, я ночевал, где придется: в пустых котлах, лежащих возле заводов, на пристани, под опрокинутыми лодками или просто где-нибудь под забором. С наступлением холодных ночей я отправился в ночлежный дом. … Двор неимоверно вонял, посреди него без всякого прикрытия устроены были над залитой асфальтом ямой цементные дыры для нечистот. … Хроническое голодание вело к тому, что, заработав где-нибудь 80 копеек, я не удерживался и проедал их. … Попытки найти место матроса оканчивались неудачно: уж очень я был оборван и грязен. К зиме я совсем отупел, продрог, потерял всякую охоту спастись. Я подолгу сидел в харчевнях, ожидая, не оставит ли кто объедки… Зимой я заболел малярией. Лихорадка мучила меня через день.
(Некоторое время Грин работает на рыбном промысле, затем в пекарне, потом развозит мясо и хлеб в казармы, работает землекопом, матросом на пароходе, и вновь возвращается в Вятку).
В феврале 1900 года (Грину 19 лет) я решил отправиться на Уральские золотые прииски. … Шуваловские прииски представляли собой скопление изб, казарм, шахт… Здесь работало несколько тысяч человек, не считая “старателей”. … От сырой грязи мои валенки развалились; я надел лапти. Как было не вспомнить ехидную поговорку, которой дразнили меня мои родители за проказы и леность к учению: “Гули да гули… Ан в лапти и обули”.
Шел слух, что на лесных заводских рубках можно хорошо заработать. … В середине апреля я отправился в Пашийский завод. …Рассеянный по природе, я был глубоко рассеян во время пути; рассеян я и теперь: когда я иду, я только смотрю, почти без мыслей о том, что вижу. Мое внимание скользит, бесцельно перебегая от внешнего к внутреннему, такому же случайному, как мелькающая обстановка дорог.
… В Пашийском заводе я был послан рубить дрова. … Запахи и сырость весны были тревожны; дремучий, молчаливый лес окружал меня; … Стук упавшей шишки, стук дятла, скачок белки, хвост убегающей лисицы – всё это в течение дня, как события. Мальчиком я стремился к дикой жизни в лесу, а теперь, еще не понимая, чувствовал, как такая жизнь, в сущности, мне чужда. Кроме того, у меня не было будущего. Босяк – лесной бродяга… ЧУЖОЙ ЗДЕСЬ И ЧУЖОЙ ТАМ.
(В “Автобиографической повести”, видимо, не случайно, писатель не записывает события жизни после работы на Уральских золотых приисках до Севастополя.
Примечание В. Сандлера (том 6, собрание сочинений Грина): "По возвращении с Урала, ... оставшись вновь без работы, Грин решился пойти добровольцем в солдаты. ... В армии Грин познакомился с эсерами, посещал занятия на конспиративных квартирах, разбрасывал во дворе казармы эсеровские листовки. В ноябре 1902 года Грин бежал из батальона и перешел на нелегальное положение. ... Партия решила, что для террористической работы он не годится, и отправила его в Саратов пропагандистом").
… Я был арестован 11 ноября 1903 года. Вышел из тюрьмы по амнистии 20 октября 1905 года. … Свобода, которой я хотел так страстно, несколько дней держала меня в угнетенном состоянии. Всё вокруг было как бы неполной, ненастоящей действительностью. Одно время я думал, что начинаю сходить с ума. Так глубоко вошла в меня тюрьма! ТАК ДОЛГО Я БЫЛ БОЛЕН ТЮРЬМОЙ…”
Столь значительными словами оканчивает Грин свою “Автобиографическую повесть”. Повесть была написана в 1931 году, и это была последняя книга писателя, умер Грин 8 июля 1932 года.
События жизни после 1905 года до 1931 года вовсе никак не отражены самим писателем.
Отрывки из повести выбраны мною так, как откликалось сердце на прочитанное.
В 1906 году – Грину 26 лет – состоялся литературный дебют писателя. В Москве был напечатан первый его рассказ "Заслуга рядового Пантелеева". Грин имел участие в революционном движении против самодержавной Царской власти...
Из статьи В. Вихрова:
"...после освобождения из севастопольского каземата Грин уезжает в Петербург и там вскоре опять попадает в тюрьму. ... Спустя несколько лет, в 1910 году 27 июля Грин отправлен в ссылку в Архангельскую губернию, где находится до 15 мая 1912 года. Первая книга рассказов Грина выходит в Петербурге в 1908 году (Грину 28 лет). В 1914 году Грин писал редактору журнала, где он печатал свои рассказы: “Мне трудно. Нехотя, против воли, признают меня российские журналы и критики; ЧУЖД Я ИМ, СТРАНЕН, НЕПРИВЫЧЕН..."
В 1919 году его, тогда уже известного литератора, призвали в Красную армию, где он пробыл до весны 1920 года, изрядно хлебнув горя и бедствий: физическое истощение, туберкулез, сыпной тиф.
С 1921 по 1924 год Грин живет в Петербурге...
Феерия “Алые паруса” была окончена А.С. Грином в апреле 1921 года, в Петрограде, на Мойке, в Доме искусств (Грину 40 лет).
В 1924 году Грин едет в Крым (со второй женой), к морю, живет в Севастополе, Ялте, а в мае 1924 года поселяется в Феодосии.
В ноябре 1930 года, уже больной, Грин переезжает в Старый Крым. 8 июля 1932 года в возрасте пятидесяти двух лет Александр Степанович Грин умирает".
3. Феодосия, Старый Крым и писатель Грин.
Идею переезда на юг, в Крым, одобрила Нина Николаевна, вторая жена Грина, которая стремилась создать писателю лучшие условия для работы. С Ниной Николаевной писатель встретился впервые в 1918 году в редакции газеты "Петроградское эхо", где она тогда работала.
Первой женой Грина была Вера Павловна. Они венчались в октябре 1910 года. ... Грин и Вера Павловна расстались, она вышла замуж за геолога. Однако, Вера Павловна на всю жизнь останется близким другом Грина и его второй жены Нины Николаевны.
С Ниной Николаевной писатель регистрирует брак в мае 1921 года.
Дружба Александра Грина и Нины Николаевны и Веры Павловны заслуживает особого внимания.
Например, в 1928 году Грин в письме к Вере Павловне радуется, что у нее укрепилась вера в Бога.
Грин приехал в Феодосию в мае 1924 года вместе с женой Ниной Николаевной и ее матерью. Снимали квартиру в одноэтажном доме по улице Галерейной, № 8 (ныне № 10), где прожили, по словам Нины Николаевны, "четыре хороших ласковых года".
Феодосия – небольшой город на берегу Черного моря – жил своей особенной южной жизнью. Покоряла самобытная архитектура старинных зданий, узкие улочки Карантина, развалины генуэзской крепости, море, окружавшее Феодосию почти со всех сторон... Особую роль в жизни города играл порт, куда заходило множество судов из самых разных гаваней мира. Писателя часто видели в порту, где он подолгу стоял, наслаждаясь любимой с юности атмосферой кипящего портового дня…
В 1970 году в Феодосии создан литературно-мемориальный музей Грина. На доме надпись: "В этом доме с сентября 1924 по апрель 1929 года жил и работал писатель-романтик Александр Грин".
Обстановка квартиры была простой, но удобной, в каждой комнате стояли живые цветы, а зимой – веточки туи. Вся мебель была куплена самим Александром Степановичем.
В апреле 1929 года Грин поселился в доме по улице Верхне-Лазаретной, 7 (ныне улица Куйбышева, 31). Квартира была совершенно изолированная, с отдельным входом, что особенно устраивало писателя, стремившегося к уединению. Это была последняя феодосийская квартира Грина. Он прожил там до ноября 1930 года, вплоть до своего отъезда в Старый Крым.
Одно только перечисление созданного в феодосийский период жизни писателя говорит о многом: за шесть лет им были написаны четыре романа, две повести, около сорока рассказов и новелл.
Это время, когда книги Грина охотно издавали. Его новые произведения часто появляются в журналах, выходят отдельными изданиями. Однако, так продолжалось лишь малое время...
В 1920-х годах особое значение приобрела Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП). Рапповцы оценивали произведения литературы с вульгарно-социологических позиций, от писателей требовали отражения только событий текущей жизни. Реализм признавался единственным допустимым и возможным художественным методом. Естественно, что в такой ситуации Грину становилось все труднее "протаскивать свои произведения сквозь Дантов ад издательств", как выразился он в одном из писем. Его отказывались печатать, обвиняли в отрыве от действительности...
Обстоятельства сложились так, что в конце жизни Грину пришлось расстаться с любимым морем. Жизнь в Феодосии дорожала, а надежд на издание произведений не было. Кроме того, возникли трудности с жильем, ухудшилось здоровье... Все это послужило причиной того, что в ноябре 1930 года А. С. Грин переехал в Старый Крым.
Маленький городок в 25 километрах от Феодосии, окруженный лесами, утонувший в зелени садов, издавна славился своим целительным климатом. Врачи, заподозрившие у Грина зарубцевавшийся туберкулез, надеялись, что жизнь в Старом Крыму поможет улучшить здоровье писателя. Грин и Нина Николаевна сняли квартиру в доме № 98 по улице Ленина, где прожили до весны 1931 года.
Материальное положение Грина с женой крайне бедственное. Например, в феврале 1930 года в письме к знакомому писатель благодарит за деньги для уплаты долгов и пишет: "…голод хватил нас по голове… Продали будильник и натопили квартиру".
В мае 1930 года в Феодосии Грин присутствует на открытии памятника художнику И.К. Айвазовскому.
В июле 1930 года Нина Николаевна пишет Вере Павловне (первой жене Грина), что литературные дела безнадежны, но Александр Степанович против ее устройства на работу.
На здоровье писателя сказывается и многолетнее пристрастие к алкоголю.
Значительную и постоянную помощь в издании книг, а также просто деньгами и продуктами оказывал Грину влиятельный при Советской власти писатель М. Горький.
Год 1931
Летом Грин поехал в Москву в надежде добиться издания своих произведений, однако установки "Российской ассоциации пролетарских писателей" активно действовали и писателю не удалось отдать в печать ни одной своей вещи. Он вернулся из своей последней поездки в Москву расстроенный, подавленный: вплотную надвигалась нужда. Состояние здоровья Грина резко ухудшилось.
В августе Нина Николаевна в письме к Вере Павловне сообщает, что Александр Степанович болеет. Просит узнать, нельзя ли "что-либо устроить в Ленгизе (издательстве)… Положение страшное: туберкулез, надвигающаяся осень, отсутствие пищи и дров". Благодарит Веру Павловну за присланные деньги, которые "получили в самую тяжелую минуту".
В сентябре Нина Николаевна пишет в письме, что у Грина "открылся легочный туберкулез в острой форме… Мы бедствуем, болеем, нуждаемся и недоедаем".
В октябре Грины едут на рентген в Феодосию, останавливаются в гостинице "Астория". Писатель проходит обследование, ставится диагноз: ползучее воспаление легких.
Осенью Нина Николаевна зарабатывает на жизнь вязанием.
Год 1932
В апреле Грин узнаёт из газет о ликвидации РАППа.
В мае писатель с женой переехали в домик по улице Карла Либкнехта, 40 (ныне 52). Жена Нина Николаевна заключает купчую с монахинями, покупает дом за золотые часы, ранее подаренные ей Александром Степановичем...
Маленькая деревянная скамья в густых зарослях сада, низенький, крытый черепицей домик... Грин провел там последний месяц своей жизни.
В самом конце жизни, когда ему пришлось совсем худо и он задыхался от нужды, знакомые посоветовали обратиться за пенсией для "ветеранов революции", на что он замечательно глубоко ответил:
"Не хочу существовать на подачку, переходить на инвалидность, а политической пенсии тем более не хочу. Я всю свою зрелую жизнь был писателем, об этом только и мыслил, этим только и жил. Им я и буду до конца. От политики я раз и навсегда ушел в молодости и питаться за счет того, что стало мне чужим и ненужным никогда не буду. В молодости отдавал себя политике, но и вырос за этот счет. Следовательно, мы квиты с нею. И вопрос кончен".
За два дня до смерти Александр Степанович исповедался священнику и причастился. Как он потом рассказал жене, на предложение священника простить врагов, ответил: "Вы думаете, я очень не люблю большевиков, нет, я к ним равнодушен".
8 июля, в день смерти, Грин почти все время находился в полузабытьи. Лишь к вечеру взор писателя неожиданно прояснился. Он вдруг приподнял голову с подушки и прошептал еле слышно: "Помираю...". Это были последние его слова.
* * *
С благодарностью любящим женам писателя А. С. Грина – Вере и Нине.
Первой женой Грина была Вера Павловна. Они венчались в октябре 1910 года. ... Грин и Вера Павловна расстались, она вышла замуж за геолога. Однако, Вера Павловна на всю жизнь останется близким другом Грина и его второй жены Нины Николаевны. С Ниной Николаевной писатель регистрирует брак в мае 1921 года.
Нина Николаевна и Вера Павловна начали еще при жизни писателя труд о его жизни и творчестве, собрали материал для составления биографии А.С. Грина, работали над мемуарами.
Нина Николаевна Грин, вдова писателя, продолжала жить в Старом Крыму, работала медсестрой. Когда гитлеровская армия захватила Крым, Нина осталась с тяжело больной матерью на оккупированной нацистами территории, работала в оккупационной газете "Официальный бюллетень Старо-Крымского района". Затем она была угнана на трудовые работы в Германию, в 1945 году добровольно вернулась из американской зоны оккупации в СССР.
После суда Нина получила десять лет лагерей за "коллаборационизм и измену Родине", с конфискацией имущества. Отбывала заключение в сталинских лагерях на Печоре. Большую поддержку, в том числе вещами и продуктами, оказывала ей первая жена Грина, Вера Павловна. Нина отбыла почти весь свой срок и вышла на свободу в 1955 году по амнистии (реабилитирована в 1997 году). Вера Павловна умерла раньше, в 1951 году.
Нина Николаевна создала музей Грина и умерла в 1970 г.
4. “Блистающий мир” Грина (просто из рассказов).
“Это – легенда, но совсем не легенда то, что рано или поздно наступит день людей, стоявших в тени, они выйдут из тени на яркий свет...” (“Человек с человеком”, 1913 г.).
“Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся? Не ясен ли его образ? Не нужно ли теперь только протянуть руку, чтобы схватить и удержать его слабо мелькающие черты?” (“Бегущая по волнам”, 1928 г.).
“...я понял одну нехитрую истину. Она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками” (“Алые паруса”, 1922 г.).
“Тогда Друд вверху громко запел. Среди неистовства его голос прозвучал с силой порыва ветра; это была короткая, неизвестная песня. Лишь несколько слов ее было схвачено несколькими людьми: Тот путь без дороги, …зовущий в блистающий мир. ...
Взгляд божественной девушки был с кротким и важным вниманием обращен к лицу сидящего на ее коленях ребенка, который, левой ручонкой держась за правую руку матери, детским жестом протягивал другую к зрителю, ладошкой вперед. Его глаза – эти всегда задумчивые глаза маленького Христа – смотрели на далекую судьбу мира” (“Блистающий мир”, 1923 г.).
"Избранных, способных воскресить радость пройденного пути и щедро, как миллионер, забыть долги жизни – совсем немного. Пусть будет больше одним таким человеком" ("Система мнемоники Атлея", 1911 г.).
“Я хотел окончить жизнь там, откуда начал ее, и в этом возвращении к первоисточнику прошлого, после многолетних попыток создать радость жизни, была острая печаль неверующего, которому перед смертью подносят к губам памятный в детстве крест” (“Зурбаганский стрелок”, 1923 г.).
* * *
"...я чувствовал себя стесненно, чужим здесь, как везде"
А.С. Грин
"Писатель Александр Грин"
“...везде чужой” и одинокий,
но с сердцем добрым и простым,
ты был душою светлоокий,
и стал душе моей родным...
тебе я верю без усилья,
ведь ты мне счастье предсказал
и словно сказочные крылья
в далеком детстве даровал,
благословил меня на радость,
венчал надеждой путь земной...
любви чудесный Алый парус
всегда останется со мной!
17 июня 2005
5. Приближение к Истине, Авва Дорофей и Александр Грин
Рассказ А.С. Грина “Серый автомобиль”.
Это произведение было окончено писателем в августе 1923 года. В конце рассказа Грин неожиданно открывает духовное вИдение смысла жизни людей – внешних и суетящихся мирскими интересами, и внутренне устремленных, духовных.
Вот этот фрагмент:
“Представьте вращение огромного диска в горизонтальной плоскости, – диска, все точки которого заполнены мыслящими, живыми существами. Чем ближе к центру, тем медленнее, в одно время со всеми другими точками, происходит вращение. ...Диск – это время, Движение – это жизнь, и Центр – это есть истина, а мыслящие существа – люди. Чем ближе к центру, тем медленнее движение, ... – оно достигает цели в более медленном темпе, не нарушая общей скорости достижения этой цели, то есть кругового возвращения к исходной точке.
По окружности же с визгом и треском, как бы обгоняя внутренние, все более близкие к центру, существования, но фатально одновременно с теми, описывает бешеные круги ложная жизнь, заражая людей меньших кругов той лихорадочной насыщенностью, которой полна сама, и нарушая их все более и более спокойный внутренний ритм громом движения, до крайности удаленного от истины. Это впечатление лихорадочного сверкания, полного как бы предела счастья, есть, по существу, страдание исступленного движения, мчащегося вокруг цели, но далеко – всегда далеко – от них. ...Меж тем, одна греза не дает мне покоя. Я вижу людей неторопливых, как точки, ближайшие к центру, с мудрым и гармоническим ритмом, во всей полноте жизненных сил, владеющих собой, с улыбкой даже в страдании. Они неторопливы, потому что цель ближе от них. Они спокойны, потому что цель удовлетворяет их. И они красивы, так как знают, чего хотят. Пять сестер манят их, ибо они есть цель, – и равные всему движению круга, ибо есть источник движения. Их имена: Любовь, Свобода, Природа, Правда и Красота” (А.С. Грин, “Серый автомобиль”, 1923 г.).
Удивительно! Вот описание преподобного аввы Дорофея, который жил в конце VI и начале VII века:
"Представьте себе круг, средину его – центр, и из центра исходящие радиусы – лучи. Эти радиусы чем дальше идут от центра, тем более расходятся и удаляются друг от друга; напротив чем ближе подходят к центру, тем больше сближаются между собою. Положите теперь, что круг сей есть мiр, самая средина круга – Бог, а прямые линии (радиусы), идущие от центра к окружности, или от окружности к центру, суть пути жизни людей. И тут то же. На сколько Святые входят внутрь круга к средине оного, желая приблизиться к Богу, на столько по мере вхождения они становятся ближе и к Богу, и друг к другу; и притом так, что сколько приближаются к Богу, столько приближаются и друг к другу, и сколько приближаются друг к другу, столько приближаются и к Богу. – Так разумейте и об удалении. Когда удаляются от Бога и обращаются ко внешнему, то очевидно, что в той мере, как они отходят от средоточия и удаляются от Бога, в той же мере удаляются и друг от друга, – и сколько удаляются друг от друга, столько удаляются и от Бога. Таково и свойство любви: на сколько мы находимся вне и не любим Бога, на столько каждый удален и от ближнего. Если же возлюбим Бога, то сколько приближаемся к Богу любовью к Нему, столько соединяемся любовью и с ближними, и сколько соединяемся с ближними, столько соединяемся и с Богом" ("Добротолюбие").
6. “...страна, где восходит солнце”
Факт рождения "Алых парусов" – светлого, романтичного произведения о Добре и Любви – накануне революции, в 1916 году – не просто удивительное событие, но на мой взгляд, явление ДУШЕВНОГО ПОДВИГА писателя, явление превосхождения надвигающейся темной, трагичной реальности жизни в России через проявленное в произведении Торжество Добра, Любви, СВЕТА.
Произведение “АЛЫЕ паруса” родилось в тяжелое по духу, разрушительное революционное время (1916 год), по сути накануне семидесятилетия советской власти, начавшейся с "красного террора", который уничтожил почти все православные храмы России. Сколь неожиданно прозвучал в произведении "Алые паруса" образ “блистательной страны, где восходит солнце” и сколь православно по духу описание героя произведения – “храброго красивого принца” – Артура Грэя, ... инициалы, конечно, не случайно совпадают с именем Александра Грина.
"Артур Грэй родился с живой душой, совершенно несклонной продолжать линию фамильного очертания. ... Тип рыцаря, ... искателя и чудотворца, то есть человека, взявшего из бесчисленного разнообразия ролей жизни саму опасную и трогательную – роль провидения, намечался в Грэе еще тогда, когда, приставив к стене стул, чтобы достать картину, изображавшую распятие, он вынул гвозди из окровавленных рук Христа, то есть просто замазал их голубой краской, похищенной у маляра”.
О матери Артура Грэя мы читаем, что она молилась, стоя перед распятием: “О плавающих, путешествующих, болеющих, страдающих и плененных...”.
Сокровенно звучат слова Грэя: “...наше начало – мое и Ассоль – останется нам навсегда в алом отблеске парусов, созданных глубиной сердца, знающего, что такое любовь”.
7. “Ассоль ...Она была ...живое стихотворение”
Ассоль – светлый образ, ... трогательная, романтичная, удивительно светлая история девушки, жившей в странном городе, где “не рассказывают сказки и не поют песни, ...и не умеют любить”.
Отец Ассоль мастерил корабли; ...кораблик с алыми парусами девочка несла в город, чтобы заработать на хлеб, и случайно оказалась в глубине леса, где происходит мистическая встреча Ассоль и мудреца, “собирателя песен, легенд, преданий и сказок”, пророчески прозревшего в маленькой девочке “невольное ожидание прекрасного, блаженной судьбы”.
Старик предсказал Ассоль, что “однажды утром в морской дали под солнцем сверкнет алый парус. ... Сияющая громада алых парусов белого корабля ... чудесный корабль ... подойдет величественно к самому берегу под звуки прекрасной музыки ... Ты увидишь храброго красивого принца ... ты уедешь навсегда в блистательную страну, где восходит солнце и где звезды спустятся с неба, чтобы поздравить тебя...”.
О имени Ассоль:
“Хорошо, что оно так странно, так однотонно, музыкально, как свист стрелы или шум морской раковины; что бы я стал делать, называйся ты одним из тех благозвучных, но нестерпимо привычных имен, которые чужды Прекрасной Неизвестности? ...Невольное ожидание прекрасного, блаженной судьбы... Ассоль ...Она была ...живое стихотворение, со всеми чудесами ее созвучий и образов”.
* * *
“Ассоль... Она ...живое стихотворение,
со всеми чудесами ее созвучий и образов”
А.С. Грин, феерия “Алые паруса”.
Животворит меня стихотворение,
как если чудотворная вода
душе дарует радость исцеления...
лучами солнца я озарена
в минуты дивные святого вдохновения:
оно нисходит солнечной рекой,
благовествуя таинство рождения
п о э з и и... духовной красотой
звучит строка, неизреченной сладостью,
небесным медом льется на уста...
позвольте с вами поделиться радостью,
далекие и близкие друзья.
ок. 1996
* * *
“Алая роза Александра Грина”
...о, алый цвет! люблю тебя –
ты возвещаешь сердцу Радость,
и алой гранью лепестка
благоухает в мире сладость…
летят над морем паруса,
быть может, роза лепестками
вновь дарит миру чудеса
под голубыми небесами...
и вдохновенье женских слез
в душе мелькнет неуловимо...
Ассоль с букетом алых роз
мне снилась в День рожденья Грина.
22 августа 2021
* * *
“Невольное ожидание прекрасного, блаженной судьбы...”
А.С. Грин, “Алые паруса”.
"Ассоль"
Ассоль! словно светлая песня
чудесной счастливой судьбы...
душой прикоснулась я в детстве
прекрасные чувства твои,
и бережно в сердце хранилась
надежда во мне и мечта...
посланием светлым явилась
любви золотая судьба...
22 марта 2006
* * *
...когда беспомощное сердце
вздохнет с печалью и слезой, –
я вспоминаю море, детство
и книжку Грина про Ассоль...
и удивительным единством
души и радостной мечты
я совершаю путь неблизкий
туда, где в море корабли...
и алый парус над волнами
летит с надеждой за мечтой...
и детство, в сердце возвращаясь,
мне дарит праздник золотой!
16 февраля 2011
* * *
"Ассоль"
...алым парусом солнечный ветер
над причалом, над морем летел,
словно шелком струился на плечи
и в ладонях чудесно звенел...
яркий день золотистого цвета
наполнялся заветной мечтой
с парусами нарядного лета,
с криком чаек над синей волной...
рассмеялась предчувствием чуда
неизбежности встречи с мечтой
и ждала драгоценного друга
на страницах рассказа Ассоль.
4 марта 2010
* * *
Настроение, отсвет прекрасных "Алых парусов" Грина вне сомнения присутствует в моем рассказе "Ветер". Рассказ написала в 41 год, 11 октября 1999.
В Е Т Е Р
Ветер стучался в окно одинокого моего жилища на берегу моря...
Солнце приближалось к линии горизонта ярким золотым кругом. Бухта острова с красивым названием “Жемчужина” исполнилась удивительным покоем вечерней тишины.
Ветер быстрый, пронзительный, неведомо откуда внезапно налетевший на берег, кружился, как птица. Он стучал в мое окно, как если бы это был человек, ожидающий встречи.
Я раскрыла окно. Ветер устремился в комнату. Пролетев вдоль покрывала из синего шелка, он на мгновение будто присел на кровать... Листы моей рукописи на столе вздрогнули, – ветер коснулся их, а затем, словно рассмеявшись, неожиданно подбросил листы вверх. Освещенные золотыми лучами заходящего солнца, они разлетелись, как осенние листья.
Ветер коснулся моих глаз. Всем своим существом я ощутила его удивительную легкость, свежесть и прохладу. Он играл со мной, будто предлагая весело отпраздновать встречу. Я рассмеялась...
Ветер уронил старую фарфоровую вазу, стоящую на полу возле кровати, и ваза тихо разбилась, как если бы давно ожидала своей смерти. Я ничуть не пожалела о вазе. Очевидная бесполезность пустой вазы безмолвно тревожила меня, напоминая о бесполезности моих стихов, песен и рассказов, аккуратно собранных и хранящихся в большой коробке под кроватью.
Ваза была последним подарком от человека, чья жизнь представлялась мне столь яркой, насыщенной, полезной и светлой, что одно лишь воспоминание о нем, давно ушедшем в мир иной, было для меня утешением, надеждой, озарением, светлой печалью, вдохновением...
Ветер распахнул дверь. Лучи заходящего солнца осветили поверхность стола, за которым я проводила столь много времени. Стол был пуст. Листы рукописи летали по комнате, свидетельствуя присутствие ветра. Я улыбалась... Ветер закружил меня в танце... Звучала сказочная музыка морского прибоя, и оранжевый круг солнца остановился над линией горизонта...
Словно последний осенний листочек с ветки обнаженного дерева, медленно опустился на мою ладонь лист рукописи...
Ветер звал меня к морю.
Семь лет, проведенных на острове, каждый день я внимательно всматривалась в синюю даль: не покажется ли на горизонте корабль с алыми парусами, чудесным цветом коих он возвещал о радости...
Замечательный человек, некогда подаривший мне старую вазу, однажды сказал, что царственный корабль непременно появится в моей жизни, но лишь тогда, когда единственной ценностью для меня останется ожидание встречи, и это случится в тот день, когда я потеряю нечто бережно хранимое, но ничуть не пожалею об этом, ибо истинное сокровище не принадлежит воспоминаниям и не находится в будущем, но оно всегда со мною...
Смысл слов, некогда загадочный, воссиял золотом полуденного солнца...
Я опустилась на колени, достала из-под кровати большую коробку и бережно поставила ее на стол.
Ветер звал меня к морю. В бухте острова стоял царственный корабль с алыми парусами.
Вскоре я и моя коробка оказались на борту корабля. Капитан распорядился поднять якорь.
Ветер наполнил паруса. Нам предстоял длинный путь. Я знала, что меня ждут.
8. Фрезия для Александра Грина
* * *
Эпиграф стиха и имя Фрези Грант – из романа "Бегущая по волнам" – роман, фэнтези Александра Грина 1928 года.
"Прощайте! – сказала Фрези. – Не знаю, что делается со мной,
но отступить уже не могу".
С этими словами она спрыгнула и, вскрикнув,
остановилась на волне, как цветок".
"Фрезия"
...как если с именем
прекрасной Фрези Грант
возможно сердцу сочетать цветок,
то назову достойный пьедестал
для женских, по волне бегущих ног, –
да, это фрезия... воздушна и легка,
благословенна Богом, словно ветер,
когда остановилась и волна,
и Фрези Грант бежала на рассвете...
летит цветок, как аромат морской...
роман и фэнтези, что вовсе не от мира...
и на страницах вижу, как волной
смывает лепестки в ладонях Грина...
10 февраля 2014
* * *
Танго, музыка моя
“Алый парус корабля”
...во свете Солнца я увижу
как алый парус корабля
моей судьбы коснулся ближе,
чем я ждала, чем я ждала...
и веткой солнечной акаций
с небес прольется свет любви...
нас берег будет прикасаться
дыханьем моря и волны...
услышу праздничные песни,
увижу ласковый прибой...
когда-нибудь мы будем вместе,
ты позовешь меня с собой...
и веткой солнечной акаций
с небес прольется свет любви...
нас берег будет прикасаться
дыханьем моря и волны...
красив рассвет на синем море...
и алый парус корабля
волной и нежностью прибоя
соединит нас навсегда...
и веткой солнечной акаций
с небес прольется свет любви...
нас берег будет прикасаться
дыханьем моря и волны...
12 июля 2006
9. О названии сборника моих стихов, посвященных святому Иоанну Кронштадтскому:
“Алый Парус – св. Иоанн Кронштадтский”.
Алый цвет – "приближение, возвещение радости".
Любимое мное светлое душевное произведение А.С. Грина "Алые паруса", написанное Грином в Петербурге в 1916 году, вновь прозвучало в моей жизни, когда я начала создавать сборник моих стихов, посвященных святому Иоанну Кронштадтскому. Я назвала книгу "Алый Парус – св. Иоанн Кронштадтский".
По словам писателя А.С. Грина, алые паруса – это зримый образ "ВОЗВЕЩЕНИЯ РАДОСТИ".
Вот фрагмент из чернового наброска рукописи А.С. Грина “Сочинительство всегда было внешней моей профессией”: “Любя красный цвет, я исключаю из моего цветного пристрастия его политическое, вернее – сектантское значение. ...Вызываемое им чувство радости сродни полному дыханию среди пышного сада. ...Приближение, возвещение радости – вот первое, что я представил себе”.
О любви св. Иоанна Кронштадтского к красному – радостному – цвету хорошо известно из воспоминаний самовидцев. Приведу лишь один пример:
"На службу девятого дня батюшка потребовал себе красные ризы – и когда я после спросила: “почему?” – сказал, что надо радоваться, так как душа праведника на третий день у Господа..." (воспоминания О.И. Малченко Терентьевой)
Для меня образ святого Иоанна Кронштадтского в сочетании с АЛЫМ ПАРУСОМ это символ вечной, пасхальной радости воскресения праведной души, победы святой жизни над адом и смертью.
"Алый Парус – св. Иоанн Кронштадтский"
...красной ризы алый парус
благовестием чудес
возвещает сердцу радость,
возлетает до Небес...
всей России дивный пастырь
пред престолом алтаря
глубиной души прекрасной
молит Господа Царя,
голос чистый, звучный, резкий
устремлен в Святую Даль,
где хранится Свет Чудесный
и неведома печаль...
Сфера СВЕТА – бесконечность,
торжество святой любви –
Иоанн Кронштадтский – вечность,
алый парус всей Руси!
4 февраля 2002
10. “Алые паруса” – Праздник Петербурга.
Феерия "Алые паруса" была написана писателем А.С. Грином в Петербурге в 1916 г.
В Санкт-Петербурге с именем Александра Грина связан красивый праздник, известный всей России, – Праздник выпускников петербургских школ "Алые паруса". Торжественный и красивый, он проходит летом, в белые ночи, на Неве, куда входит фрегат с алыми парусами.
Праздник напоминает нам о прекрасном, о мечтах и надеждах, свойственных юности.
А.С. Грин, “Алые Паруса”: “Невольное ожидание прекрасного, блаженной судьбы”.
* * *
“Алые Паруса Петербурга”
Санкт-Петербург!
раскрой свои объятья,
встречай меня, любимый город мой...
в лучах сверкает праздничное платье,
танцует ветер в имени Ассоль...
Санкт-Петербург,
летящий парусами!
дарю тебе надежды и мечты...
встречай меня на золотом фрегате
благословенной, радостной судьбы!
6 марта 2000
* * *
...встречай с Парусами Алыми
корабль красивой судьбы,
пусть чувства не будут малыми
для веры, надежды, любви!
встречай с Парусами Алыми
праздник чудесной мечты,
пусть будут желания яркими –
пространство раскрой души!
встречай с Парусами Алыми
утро грядущего дня,
пусть будет красивой и радостной
в мире твоя судьба!
23 июня 2012
* * *
“Алые паруса” Петербурга,
белая ночь над Невой –
праздник красивый до самого утра
фейерверком летит над волной...
и открываются светлые дали,
счастье зовет за собой...
праздник с нарядными парусами,
корабль с прекрасной мечтой!
15 июня 2012
* * *
"Праздник Алые Паруса"
...на раскрытые ладони
да пребудет нам мечта –
светом солнечных симфоний
Алый Парус корабля!
и прольется день желанный
над весеннею Невой –
Петербургский праздник званый
с разноцветною волной...
с колокольным перезвоном
позолоченных церквей,
с Парусами жизни новой
Петербург собрал гостей!
ок. 1994